Общее количество советских военнопленных трудно определить, этот вопрос является предметом длительных научных дискуссий. Однако, не подлежит сомнению, что они составляли основную часть всех попавших в немецкий плен, намного превышая пять миллионов человек, свыше трех миллионов из которых погибли там. За первые девять месяцев с конца июня 1941 г. по март 1942 г. погибло более половины из попавших к тому времени в плен 3,4 миллионов советских солдат.
Система содержания военнопленных оставалась в основном неизменной на всем протяжении войны. Первым пунктом содержания военнопленных являлся пересыльный лагерь недалеко от линии фронта. Оттуда пленных отправляли дальше на территорию рейха. Там офицеры направлялись в офицерские лагеря (офлаги), унтер-офицеры и солдаты — в основные лагеря (шталаги). К концу 1940 г. на территории рейха было создано 53 шталага с полутора миллионами военнопленных и 44 офлага.
Организация работы лагерей основывалась на системе военных округов. После 1939 г. вся территория рейха была поделена на 17 военных округов: 13 округов (I bis XIII) на территории в границах 1937 года, два округа (XVII и XVIII) на территории Австрии, которая после присоединения к нацистской Германии стала называться «восточная земля» («остмарк») и два округа (XX и XXI) на территории Польши после ее завоевания. Первоначально эти округа создавалась с целью призыва на военную службу и обучения личного состава. После начала войны к их задачам стали относиться содержание военнопленных и организация работы лагерей для них. Римская цифра в обозначении каждого лагеря указывает на его нахождение на территории определённого военного округа. В каждом округе был так называемый «командующий военнопленными», а охрана лагерей осуществлялась солдатами, которых нельзя было направить на фронт («тыловые охранные части»). Трудовая деятельность пленных осуществлялась не в лагерях, а в больших и маленьких так называемых «рабочих командах». Нередко к одному шталагу относилось более тысячи рабочих команд.
Еще весной 1941 г. были разработаны планы по размещению ожидаемых советских пленных, которые предусматривали устройство лагерей с очень примитивными условиями: землянки вместо бараков, открытые рвы вместо туалетов, открытые кухни вместо кухонных помещений. Эти планы были во многом реализованы во второй половине 1941 г., и пленные, вынужденные оставаться под открытым небом до самой зимы, умирали в совершенно непредставимом количестве.
После нападения на Советский Союз на территории всего рейха было создано двенадцать так называемых «русских лагерей», существующих отдельно от других шталагов. В Нижней Саксонии, например, это были лагеря: X D (310) Витцендорф (Wietzendorf), XI C (311) Берген-Бельзен (Bergen-Belsen) и XI D (321) Фаллингбостель-Йорбке (Fallingbostel-Oerbke). Однако, в начале августа 1941 г. было принято решение о доставке лишь 88 000 пленных на территорию рейха и о размещении остальных на оккупированных восточных территориях. Вследствие этого была резко сокращена первоначально намеченная вместимость лагерей, хотя уже к концу августа в плену оказалось 1,5 миллиона советских солдат. В конце сентября это решение было пересмотрено, и был запланирован прием более полумиллиона советских военнопленных на территории рейха.
До конца сентября 1941 г. в немецком плену оказалось почти 2,5 миллиона советских солдат. К концу декабря их число возросло почти до 3,4 миллионов, но организация их питания даже приблизительно не соответствовала такому количеству. Вот что записал один из командующих военнопленными в своем дневнике 20 октября 1941 г.: «В рейх должны доставить 660 000 пленных; питание же есть только для 300 000». Таким образом, уже в этот момент можно было предвидеть голодную смерть многих военнопленных.
В первые месяцы после нападения на Советский Союз труд «русских» военнопленных на территории нацистской Германии не использовался. Организация питания пленных осуществлялась лишь «самыми примитивными средствами», минимальный рацион обычно находился между 700 и 1300 калориями. Последствия недоедания были в это время основными причинами болезни и смерти пленных.
Когда же осенью 1941 г. стали планировать использование труда советских военнопленных, верховное командование сухопутных войск установило в приказе от 8 октября 1941 г. нормы их питания. При этом речь, прежде всего, шла о том, что советские пленные должны были получать значительно меньше и худшего качества продукты, чем «несоветские» пленные. От фабрик и крестьян поступало много жалоб, что большинство присылаемых к ним советских военнопленных были настолько истощены от голода и болезней, что их нельзя было использовать на каких-либо работах.
Если военнопленные оставались в лагере, то их питание было особенно скудным:
- хлеб: 1,5 кг в неделю или 6 кг в месяц
- мясо отсутствует
- жир: 110 гр в неделю или 400 гр в месяц
- сахар: 150 гр в неделю или 600 гр в месяц
- картофель: 2,5 кг в неделю или 10 кг в месяц и 22,5 кг брюквы в неделю или 90 кг в месяц.
Если же военнопленные привлекались к работам, для них устанавливались более высокие нормы:
- хлеб: 2,25 кг в неделю или 9 кг в месяц
- мясо 200 гр в неделю или 800 гр в месяц
- жир: 130 гр в неделю или 520 гр в месяц
- сахар: 225 гр в неделю или 900 гр в месяц
- картофель: 3 кг в неделю или 12 кг в месяц и 16,5 кг брюквы в неделю или 66 кг в месяц.
Важно отметить ограничения в потреблении мяса и картофеля. Вот что указывалось в отношении мяса: «При организации питания в лагере для военнопленных следует вместо 100 гр мяса или мясных продуктов в неделю использовать 100 гр. сушеной трески. Полная порция мяса может отпускаться лишь в том случае, если сушеной трески нет в наличии и ее нельзя доставить. Если используется конина, то она может на четверть включать вросшие в мясо кости. Вес порции рассчитывается, исходя из имеющегося объема продукта и порционных норм. Так же следует поступать и с условно съедобным мясом». Тем самым устанавливалось положение, при котором в большинстве случаев в пище пленных мяса вообще не было, либо использовались мясные отходы. Также и указанные показатели по картофелю достигались лишь в исключительных случаях. Вот как это определялось: «Полная порция картофеля может быть выдана лишь тогда, когда вообще невозможно доставить брюкву». В целом нормы питания пленных, используемых в рабочих командах, слегка повышались, в то время как неработающие пленные в лагерях получали еще меньше еды, чем раньше. Начальник тыла сухопутных войск генерал-лейтенант Вагнер писал 21 октября 1941 г.: «Неработающие военнопленные в лагерях должны голодать».
Когда в конце осени 1941 года все сильнее становилось намерение использовать труд советских заключенных в промышленности и сельском хозяйстве, началось планирование децентрализованного размещения рабочих команд. Конюшни и сараи, мастерские и фабричные помещения арендовались муниципалитетами для размещения групп от 30 до 50 советских заключенных. Обычно размер помещения для группы из 48 заключенных не превышал 80 квадратных метров, и владельцы зданий - крестьяне, бизнесмены и мелкие предприниматели - получали существенный доход от сдачи их в аренду.
Использование труда советских военнопленных началось уже в августе 1941 года, но принципиальное разрешение на это было дано лишь в конце октября 1941 года, хотя еще задолго до этого предполагалось, что экономике германского рейха потребуется около 500 000 «русских» военнопленных и необходим будет целенаправленный поиск в лагерях квалифицированных работников. С октября 1941 г. значительная часть заключенных направлялась из основных лагерей непосредственно в отдельные рабочие команды средним размером до 20 заключенных. Труд 40 процентов советских заключенных, зарегистрированных в германском рейхе на 1 октября 1941 г., уже использовался в это время, а вскоре их стало более 60 процентов. 24 декабря 1941 г. было дано окончательное разрешение на использование их труда в военной экономике Германии, и решающее положение «приказа фюрера» звучало следующим образом: «Использование советских военнопленных в военной экономике приобрело решающее значение для поддержания оборонного потенциала и эффективности нашей военной промышленности».
Система специальных «русских лагерей» в значительной степени прекратила свое существование к весне 1942 г., и с разрешением небольших по количеству пленных рабочих команд выросла в это время возможность использования советских заключенных в сельском хозяйстве. В январе 1943 г. на территории рейха было зарегистрировано 546000 работающих советских военнопленных, в мае 1944 г. - 652000 пленных. В целом использование военнопленных до 1944 г. все больше смещалось в сторону горной промышленности, производства стали и вооружений.
За использование труда военнопленных отвечало германское трудовое ведомство. Предприятия и частные лица могли направлять запросы в бюро по трудоустройству для использования заключенных в качестве рабочей силы. Многие заключенные использовались для строительства важных в военном отношении дорог, для обработки земли, на железной дороге, для строительства плотин, в промышленности, на производстве вооружений и в проектах вермахта. Поздней осенью 1941 года началось также их использование в сельском хозяйстве. В то время как использование военнопленных в военной промышленности оставалось незначительным, сельское хозяйство стало одной из основных областей использования труда советских пленных.
Заинтересованные работодатели платили основным лагерям фиксированные суммы за использование труда их пленных. Так, например, за занятых в военной промышленности работников 0,33 рейхсмарки. В отличие от других пленных, советские пленные изначально не получали никакой части этих платежей в рейхсмарках, а только «лагерные деньги», на которые они могли делать покупки в самих лагерях. В лагерных магазинах можно было купить – расчёски, зубную пасту, сигареты и т.д, но там не было продуктов питания. Только в 1944 г. стала выплачиваться небольшая «зарплата» в рейхсмарках.
К началу ноября 1941 г. на территории германского рейха уже находилось 360 000 советских военнопленных, из которых около двух третей были заняты на разных работах. Четверть этих заключенных находились в шталагах в регионе ответственности трудового ведомства Нижней Саксонии - в Баторне, Бергене-Бельзене, Фаллингбостеле, Ной-Ферзене, Нинбурге, Йорбке, Зандбостеле и Витцендорфе. Многие из них были истощены и больны. Эпидемии дизентерии и сыпного тифа разразились почти во всех лагерях осенью и достигли своего пика в январе 1942 года. Многие лагеря были изолированы, чтобы защитить немецкое население от заражения. Вот что сообщал в это время один из врачей вермахта: «Несмотря на сильные холода, заключенным приходилось жить в недостроенных бараках без окон и дверей. Некоторые даже жили в земляных норах. Питание была совершенно недостаточным, его калорийность была на 40% ниже и так уже слишком низкой нормы. Пленные страдали от голодного отека. Многие были настолько слабы, что не могли пройти даже 3-4 шагов. В каждом лагере находилось от 5 000 до 8 000 человек. Суточная смертность составляла 200-400 человек». В одном только лагере Берген-Бельзен к февралю 1942 г. умерло около 12-15 000 заключенных, более 10 000 в Йорбке и 2-3 000 в Зандбостеле.
Германское трудовое ведомство рассматривало это исключительно с точки зрения использования рабочей силы. В письме от 17 ноября 1941 г. в шталаг XI D Йорбке говорится: «Когда советские военнопленные прибыли шесть недель назад, они произвели впечатление крайнего истощения и слабости. Эффективность работы русских была, соответственно, минимальной. Мы надеялись, что за счет повышения нормы питания и, кроме того, добавления теплого картофеля в полдень, у русских будет существенное улучшение. Теперь, когда прошло 6 недель, мы должны признать, что это не так, и что по-прежнему чрезвычайно много проявлений болезней и слабости на работе».
А 3 декабря 1941 г. Ведомство экономики и вооружений отметило резкий рост голода и болезней среди заключенных: «На данный момент в рейхе 450 000 русских. Из них 200 000 используются в сельском хозяйстве, остальных нельзя использовать из-за сыпного тифа и недоедания». Эта ситуация проявлялась прежде всего в основных лагерях, куда больных и умирающих заключенных отправляли обратно.
Для лагерей военнопленных были созданы собственные кладбища, на которых хоронили умерших. В первое время после прибытия советских военнопленных погребение мертвых проводилось в отдельных могилах, и первоначально местные приходы заносили имена умерших в церковные книги. С началом эпидемий в лагерях и увеличением числа погибших на лагерных кладбищах появлялось все больше массовых захоронений, хотя все еще предпринимались определенные усилия для регистрации имен погибших и для ухода за территорией кладбищ. Умерших в децентрализованных рабочих командах вначале хоронили на муниципальных кладбищах - часто также на еврейских кладбищах, но и здесь стали применяться групповые или массовые захоронения, поскольку число умерших росло.
После 1939 года организация управления трудовыми ресурсами все больше ориентировалась на нужды тотальной войны и была жестко централизованной. Одну из ведущих позиций в этой системе занимал Фриц Заукель на должности «Генерального уполномоченного по вопросам трудовых ресурсов», который также отвечал за рекрутирование принудительных работников в оккупированных странах. Таким образом, решение вопросов использования военнопленных и гражданских принудительных работников находилось в одних руках. Военнопленные - и среди них большое количество пленных красноармейцев и гражданские работники стали самое позднее к началу 1942 г. наиболее важным источником рабочей силы для немецкой экономики в условиях ведущейся германским рейхом мировой войны.
Доктор Карл-Хайнц Циссов, историк, Нижняя Саксония